– Таким образом виноват тот, кто дал Дилбу эту одежду, – кивнул Клокс и посмотрел на Дойтена.

– Именно так, – стиснул кулаки Дойтен. – Дейк все это затеял! Думаю, и нож он тоже украл у Фуара. Он и убил Дилба. И отнес его в дом Фуара. И пристрастил последнего к диргской траве тоже он. Вы видели глаза старшины? А я видел сотни бедолаг под стенами Нечи, которые умирали от этой травы. Эта трава – редкостная дрянь. Думаю, и напоил Фуара в том маленьком трактире тоже Дейк. Вино в смеси с травой сбивает с ног лучше любой дубины.

– А утром он умчался прочь, – проскрипел Райди. – Прикрывал лицо каким-то тряпьем, но не узнать его было бы сложно. Да хоть по лошади и по этим его цветным ножнам. Натворил он тут дел. Вроде бы его видели вчера с Дилбом где-то у моего храма, но во сколько – никто сказать не может. Пусть даже шли они в обнимку. Народ напуган. Этот нюхач… о котором давно все знают, очень плохая примета… Кстати, не успел тебе рассказать, Клокс. Сегодня до меня дошли слухи, что этот черный егерь и лодочника прикончил. Как козявку раздавил. А потом бросил тела в лодку, повозился там с чем-то, пробил лодке дно и оттолкнул ее от берега. Она примерно там и потонула, где тела всплыли. И на все про все у него ушли секунды! Только слухи слухами, а свидетельства ни одного. Все глаза отводят, охотники, мать их. Нагнал же Дейк страху за два месяца… Но если этот черный егерь затеял всю эту заварушку, чего он добивался? Самые напуганные говорят, что он ходил по трактирам, чтобы повеселиться. Пнуть кого-нибудь, ножку подставить, кости со стола смахнуть, а потом в драке пальцы переломать или руки. Хватка у него – железная. И все с ухмылочкой. Может для него и вот это веселье? Только я никогда не пойму, для чего забавляться таким образом, если ты не можешь насладиться результатом? Он же уехал?

– А что, если у него есть такой способ? – прошептал Мадр. – Разве нельзя видеть чужими глазами?

– Что ты сказал? – переспросил Райди. – Чужими глазами? Давненько я не слышал о такой магии. Только если бы даже были такие глаза, наведенная ворожба в Дройхайте не принимается!

– Принимается, не принимается, – отмахнулся Клокс. – Лучше скажи мне другое, Райди. Что еще случилось в городе с утра? Ну, кроме этих слухов, исчезновения Дилба, Казура, смерти Дилба, ранения Тусуса и безумия этого Фуара? Да, о пропаже своего чучела тоже можешь не поминать.

– Хорошее было чучело, – вздохнул Райди. – Вот уж пакость ради пакости. Нет никаких новостей. Помощь пока ни от Сиуина, ни от Тэра не пришла. И почтовых голубей из Тэра нет, Байрел отправил с посыльным письмо нашему мытарю, чтобы тот пристроил его к голубиной почте из ближайшего острога. Там и про Алаин, и про Дейка. Ну да, тэрские дозоры не так уж близко… Да и чего уж теперь, если Алаин со своими ублюдками вырвалась из города? Снесла как щенков моих воинов, пусть и не самых лучших. Хорошо хоть бессемейных. Все десятеро мертвы, раздери меня демон! Трое прикончены такими же стрелами, какой был ранен Тусус. Еще семеро порублены. Некоторые на части. А троица вместе с Раном – ушла без единой царапины. Интересно, понял ли парень, во что он вляпался?

– И их никто не стал преследовать? – спросил Клокс.

– Как их преследовать? – спросил Райди. – Как их преследовать именно сегодня, когда уже нет свободной воды, но еще не стал толстым лед? Как их преследовать, если четыре из двух десятков плывунов вспыхнули за их спинами и выгорели за минуты до воды? Если все остальные лошади в конюшне кроме их лошадей нажрались сонной травы? Как?

– Твою мать… – щелкнул пальцами Клокс.

– Выходит, Ран оказался им полезен? – покачал головой Мадр.

– Может, мне взять ружье? – спросил Дойтен.

– Тебя тут затопчут вместе с ружьем, – оскалил зубы Райди. – Этих двухсот головорезов может остановить только одно – если Фуар будет мертв. Или… не знаю что еще. Признаюсь, если бы я был на вашем месте, я бы уже выезжал из города. Но новые плывуны будут готовы только к вечеру. Да и лошади ваши очухаются тоже не раньше завтрашнего дня.

– Я пойду проверю лошадей, – оживился Мадр.

– Нет, – рявкнул Клокс. – Не отходи от меня ни на шаг! И ты, Дойтен, тоже не отходи от меня ни на шаг!

– Вот что, – твердо сказал Райди. – Когда все это начнется, а схватка, думаю, случится где-то через час или два, держитесь со стороны лестницы. Или стойте здесь же, вы, вроде, не так уж от нее далеко. Вы, полсотни воинов Байрела, десяток мастеровых из ветеранов приведет Лэн, да и я кое-чего пока стою… Мы продержимся какое-то время. В крайнем случае я десяток лучников спрячу на втором ярусе. Жаль, нельзя сразу Фуара пристрелить, непозволительно это в схватке – лук. Но что уж, будем надеяться, что бешенство быстро истаивает, потому как подобно яркому пламени. Горит ярко, но и прогорает мгновенно!

– Но как же Байрел? – спросил Клокс.

– Увидим, – процедил сквозь зубы Райди. – Пойду я. Надо переговорить с моими молодцами.

Фуар появился в два часа пополудни. Дойтен уже переминался с ноги на ногу, когда потянуло сквозняком, и зал начал снова наполняться вооруженными людьми. Они толпились в темноте, вставали вдоль стен и у поставленных друг на друга столов, и от блеска их доспехов казалось, что в сумраке укладывается огромная чешуйчатая змея. Дойтен на мгновение закрыл глаза и вспомнил видение карусели, но на этот раз все было четко и определенно, несмотря на полутьму. А уж когда из кухни выбежали Драхт, Мичан и Дора, да наполнили жаровни тягучим земляным маслом, стало ясно, что место схватки будет прекрасно освещено. Осталось малое – к покойнику, который лежал на столе, должен был добавиться покойник из тех, кто выйдет к его посмертному ложу. Но кто им будет, Дойтен не знал. На лице отходившего от стужи Дилба застыли капли росы, и Дойтену казалось, что мертвого болтуна пробил пот. Но, Фуар, одетый выше пояса в белую камизу с длинными рукавами, выходя в центр зала, даже не посмотрел на свою или не свою жертву. Он замер в пяти шагах от тела Дилба, удерживая что-то под мышкой. Замер и стоял так, чуть откинув голову назад и закрыв глаза, минут пять, не меньше, и оставался неподвижным даже тогда, когда к жаровням вышел с факелом Райди и зажег их одну за другой. Языки пламени взметнулись чуть ли не на локоть, едва не опалив лицо Фуара, но он не шевельнулся и тогда. Лишь когда раздались тяжелые шаги Байрела, который спускался по лестнице, Фуар открыл глаза.

– Заставляешь ждать, – прошипел он негромко, вытащил из под руки и показал лисью шапку Дилба, затем шагнул к столу, осторожно приподнял голову мертвого болтуна и подоткнул шапку ему под затылок. – Забыли у меня в доме. Или подбросили позже.

– Тебе есть что сказать? – мрачно спросил Байрел, вытаскивая из-под ремня заправленную туда холщевую рубаху.

– Трусишь? – зарокотал низким смешком Фуар. – Правильно. Но я отвечу. Потому что пока что ты можешь меня услышать. Неважно – убил ли Дилба я или кто-то другой. Судьба болтуна была предрешена. Так же как и твоя. Как ни пруди речку, рано или поздно она доберется до устья. Даже если придется сочиться сквозь камни.

– Но не сквозь глину, – кивнул Байрел и потянул свою рубаху к плечам. – Превратится в болото и протухнет.